Первый месяц «самоизоляции» подходит к концу, а мы продолжим наше путешествие по постреволюционной Перми. Только что отгрохотала Гражданская война. И наш город сто лет тому назад начал постепенно возвращаться к мирной жизни. Мирной, но уже совершенно новой. Приметами времени стали бесконечные митинги. Появились новые праздники. С новыми лозунгами. На этой фотографии один из них хорошо читается. «Октябрь осень для буржуазии, весна для пролетариата».
Экскурсоводом по новой Перми для нас станет Мария Генкель – дочь ректора Пермского университета. В своих воспоминаниях «Хроника семьи Генкель» она живо опишет атмосферу Перми начала 20-х – конца 30-х годов прошлого века.
«Вспоминается 1921 год. Это был год неурожая и страшного голода в Поволжье, который распространился на всю страну. Мы теперь жили на той же Заимке, но в красном доме (ныне Генкеля, 4). Помню, как мы с Лёшей выстаивали громадную очередь в студенческой столовой, чтобы получить большую кастрюлю баланды, кашу-шрапнель (перловку) с минимальным количеством хлеба. В 20-х годах “первопризывники”, так называли профессоров, первыми приехавших в Пермь, “слиняли”. Они были очень плохо одеты. Старую одежду износили, новую купить было негде и не на что».
Эта фотография здания бывшего Окружного суда (ныне один из корпусов Медицинского университета, улица Куйбышева, 39) подтверждает и иллюстрирует воспоминания Марии Александровны. На фасаде здания ещё цела дореволюционная надпись, но внутреннее содержание сильно изменилось. Сейчас в нём располагается революционный трибунал. Массивные входные двери в здании частично разломаны, а люди, явно позирующее фотографу, как бы пытаются через объектив камеры рассмотреть своё будущее.
А в будущем очень скоро наступит время НЭПа. Новая экономическая политика большевиков, казалось, очень быстро вернула в Пермь прежнее изобилие. Застывший город ожил, пришёл в движение. Вновь обратимся к воспоминанием Марии Генкель : «Как по мановению волшебства, появились продукты, стабилизировалось денежное обращение. Счёт пошёл уже не на миллионы, а на рубли и на червонцы. Бывало, раньше просишь: « Мама, дай лимончик (миллион) на мороженку». Мы стали хорошо питаться. Каждую пятницу мама отдавала монашке Веруньке пуд крупчатки, масло, яйца, и на другой день она приносила испечённые пироги и шаньги».
Но идеологически новая власть не поменялась. Вскоре в университете начнутся заметные перемены – «В 1923 году была произведена “чистка студенчества” с целью пролетаризации вуза». Новые «пролетарские студенты» как раз возглавляют первомайскую колону на этой фотографии.
Вскоре НЭП завершится, будет объявлено, что текущая политика себя изжила, и стране нужен новый подход к развитию. Начинается эпоха «индустриализации». Государство начинает воспитывать нового – «советского» человека. Этот подход нашёл своё отражение в новых лозунгах. На стене бывшей казённой палаты (ныне здание администрации города, Ленина, 23) мы читаем лозунг « Преодолеем пережитки капитализма в экономике и сознании людей, одержим решительную победу над косностью, рутиной, бандитизмом, превратим трудящихся страны в активных строителей социализма». На здании уже появились и другие признаки наступающей эпохи, рядом с портретом вождя мирового пролетариата красуются изображение новых партийных лидеров Иосифа Сталина и Вячеслава Молотова.
«Трудящиеся» превращались в «строителей» медленно и неохотно. Партия начинает борьбу с самыми различными «врагами народа». Чекисты начинают массовые посадки. Пермь волна арестов не обошла стороной. НКВД идёт по алфавиту: « Очередь на лиц, имеющих фамилию на букву “3″, подошла к концу февраля. Были “взяты” немки Зейдлиц , Земсдорф и др. 23-го февраля после торжественного заседания ночью дома был арестован наш заведующий кафедрой Иван Михайлович Захаров. Ивана Михайловича осудили по 58-й статье (контрреволюционная пропаганда) на 5 лет пребывания в лагере. Он потом рассказывал нам страшные вещи. В тюрьме в камере стояли вплотную, нельзя было ни лечь, ни сесть Окна были забиты досками, люди задыхались, теряли сознание, умирали, но продолжали стоять. Вскоре он совершенно потерял силы: дистрофия… К весне дошла очередь до буквы “Ш”. “Взяли” Ирму Шмидт, учительницу немецкого языка. Клару Шнар, преподавателя пединститута… Ужасное время! Всё в душе возмущались, но боялись что-то сказать вслух. Ночами спали плохо, ожидая громкого стука в дверь. Не чувствуя за собой никакой вины, боялись ареста. Ночью страх, днём страшное напряжение, чтобы не сказать неосторожного слова. В Сталина верили, как в бога, были уверены, что он ничего не знает, считали, что во всём виноват Ежов», так описывает эти годы в своих воспоминаниях Мария Генкель.
Эта фотография здания администрации Дзержинского (тогда Каганоновического) района (улица Ленина, 85) отражает, как нам кажется, суть этого времени. Лозунги, носившее ранее рекомендательный характер или характер пожеланий, сменили другие лозунги. Сейчас они носят уже характер прямого указания – «Долг каждого гражданина пройти перепись и дать правильные ответы на все вопросы переписного листа!».