Отважный генерал императора Александра I, спасший жизнь Наполеону в 1814 году. Пылкий французский юноша-кавалерист, участник «нашествия двунадесяти языков» на Россию. Светская красавица, наследница богатейших имений Строгановых в Пермской губернии. Что общего между ними?
История связывает воедино судьбы людей, казалось бы, появившихся на свет под разными звездами и слишком непохожих друг на друга, а любовь дает надежду, что все это – не напрасно…
Приключения швейцарца в России
Родившийся 18 июня 1795 года в Авиньоне Адольф Полье принадлежал к старинной фамилии из Руерга, что в провинции Гиень. С началом реформации в Европе его предки приняли протестантское вероучение, и из-за притеснений гугенотов в XVI веке эмигрировали в Швейцарию. Отцом Адольфа был известный военный инженер и историк-востоковед Антуан-Луи Полье
В 1812 году Адольф Полье поступил во французскую кавалерию, участвовал в нескольких военных кампаниях, включая роковой для Наполеона поход в Россию, и за храбрость был награжден орденом Почетного Легиона. В 1814 он стал сотрудником Французского Главного Штаба и на протяжении нескольких лет «занимался стратегическими работами во Франции».
Мог ли пылкий французский юноша, пришедший «завоевывать Россию» в армии Бонапарта, предположить, что спустя несколько лет, в 1826 году, он сам будет с первого взгляда «пленен» русской женщиной, одной из блестящих красавиц своего времени, Варварой Петровной Шуваловой (урожденной Шаховской)? Участвуя в боях 1812 года, он, наверное, только бы рассмеялся, если бы ему посулили роль мужа российской аристократки и управителя обширных ее владений на Урале.
Вдова спасителя Наполеона, или прогулки у Женевского озера
В середине 1820-х годов «русская красавица» Шувалова жила на швейцарской ривьере вместе с сыновьями, Андреем и Петром – ее детьми от первого брака с графом Павлом Андреевичем Шуваловым. Должно быть, прогуливаясь вдоль берега Женевского озера Варвара Петровна не раз с теплыми чувствами вспоминала свою первую любовь и счастливый, но, увы, столь короткий брак…
В мае 1816 года весь Санкт-Петербург только и говорил о свадьбе отважного генерала, героя суворовских кампаний и похода русской армии на Париж с миловидной фрейлиной двора и наследницей богатейших Строгановских имений в Пермской губернии. Граф Павел Шувалов отличался не только воинской доблестью, но и дипломатическими способностями. В 1813 году он участвовал в заключении Неймарского перемирия, в 1814 году – в переговорах с французами в Люзиньи. После пленения Наполеона император Александр I назначил Шувалова одним из «комиссаров», которым надлежало обеспечить безопасность Бонапарта на его пути в ссылку, особенно – в южных провинциях Франции, где роялисты были готовы растерзать «корсиканское чудовище». Шувалов блестяще исполнил эту задачу и живым – здоровым доставил знаменитого пленника в Тулон, хотя по пути Наполеона не раз приходилось защищать от возмущенной толпы. Рассказывали историю, что, когда прошел слух о возможном покушении на бывшего французского императора, Шувалов надел одежду Наполеона, а Бонапарта нарядили в мундир английского офицера.
«Ваше величество, мы с вами одного роста, – будто бы сказал Шувалов, – Если вы мне отдадите вашу шинель, то злоумышленник, если таковой явится, убьет меня вместо вас».
Вернувшись в Россию и женившись на Шаховской, Павел Андреевич стал домоседом, «проводя большую часть своего времени в кругу семейства». Современников потрясла его скоропостижная смерть 1 декабря 1823 года.
«Отечество потеряло в нем одного из усерднейших сынов, ревность его ко благу оного и привязанность ко всему русскому были неограниченны, – говорилось в одном из посвященных Шувалову некрологов. – Государь лишился одного из подданных, который был ему предан нелицемерно, никогда не старался скрывать мыслей своих пред лицом Монарха, и которого словами и действиями руководила всегда истина».
Хочешь замуж – спросись у царя!
В Швейцарии, где она была душой местного русского общества, Варвара Шувалова решилась на второй брак с Адольфом Полье, который, к тому времени получил от французского короля графский титул. Так что, «по званию» жених и невеста были вполне равны – равно как и по возрасту (Полье родился в 1795, его избранница – в 1796 году).
Варваре Петровне пришлось просить разрешения на брак с иностранным подданным у российского императора – дело в том, что цари зачастую бывали против браков с иноземцами состоятельных русских наследников, опасаясь, чтобы богатства не «утекали» за границу. Варвара Шаховская знала об этом по опыту собственной матери Елизаветы Борисовны Шаховской, которая вызвала бурный гнев императрицы Екатерины II, выйдя во Франции замуж в 1792 году за принца Людовика де Аремберга – мало того, что иностранца, так еще и замешанного в революционных событиях и сторонника якобинцев!
«При браках дворянских дочерей с иностранцами надлежит наблюдать, дабы по закону, при Петре Первом изданному, дети крещены были в нашу веру, а иначе родится со временем разномыслие между господами и крестьянами, – писал в своем ежедневнике статс-секретарь Екатерины Великой, Александр Храповицкий. – Принцу Арембергу не владеть никогда крестьянами княгини Шаховской, их до 13 тысяч в Перми; по его развратности, чего Боже сохрани, может выйти беда».
Лизу Шаховскую срочно вернули в Россию, ее брак с французским аристократом расторгли указом Синода; вскоре девушка вышла замуж за своего родственника, Петра Федоровича Шаховского (современники считали, что по любви).
Из этой истории ясно, почему Варвара Петровна, помня, как серчала государыня на ее мать, попросила разрешения на свой брак с иностранцем у Николая I. У государя, действительно, могли быть опасения, что часть имения богатой наследницы может «утечь» за границу. Богатства Шаховской-Шуваловой, действительно, впечатляли. В 1823 году Петербургский уездный суд принял решение в пользу графини – о передаче ей, как единственной наследнице, имений умершей бабушки, княгини Варвары Александровны Шаховской. Наследство, в частности, включало четыре завода, соляные промыслы и 15 сел в Пермском, Кунгурском, Оханском, Чердынском и Соликамском уездах Пермской губернии.
Но Николай I, в отличие от своей царственной бабки, не нашел повода для беспокойства дал молодым свое высочайшее разрешение на брак, и в 1827 после «медового месяца» в Неаполе и Флоренции году супруги Полье переехали в Россию и поселились в имении Шуваловых в Парголово.
Адольф де Полье принял российское подданство, поступил на службу в министерство финансов и вскоре был пожалован придворным чином камергера. На новой родине он развил кипучую деятельность: занялся обустройством и проектированием Шуваловского парка и финансовыми делами своей жены, которые оказались не в лучшем виде. Над лысьвенскими заводами в 1823-1827 году было установлено государственное попечительство. Правда, существует версия, что попечительство «было учреждено не столько за долги, сколько из-за сложившейся ситуации с владением и управлением огромным наследством графини после внезапной смерти первого мужа графа Павла Андреевича Шувалова».
Граф Полье – спутник Гумбольдта
По-видимому, несмотря на успешную работу лысьвенских заводов, которые ежегодно производили до 250 тыс. пудов чугуна и 160 тыс. пудов железа, денег у привыкшей жить на широкую ногу Варвары Петровны все-таки «не хватало». Поэтому предприимчивая графиня заложила князьям Голициным почти пять тысяч ревизских душ крестьян своих пермских вотчин – за изрядную сумму в 1 миллион 200 тыс. рублей. Попечительство, по просьбе Варвары Петровны, было отменено. Казалось, дела шли в гору. Конечно, графиня Полье пыталась несколько сократить расходы на управление обширным хозяйством – и как раз в этом ей усердно помогал супруг Адольф, начавший активную деловую переписку с правлением пермского имения, которое размещалось в селе Верхние Муллы.
Весной 1829 года деловитый и бережливый граф лично отправился осматривать владения своей супруги в Пермской губернии.
«На Урале прагматичный граф составил инструкции главноуправляющему, заводским и промысловым приказчикам и их помощникам, приказал привести в порядок архив, «чтобы все дела были под номерами и по описи разделены, подобраны и подшиты в стопки», – пишет исследователь истории уральских заводов Евгений Неклюдов. – Он фактически отменил заготовку и выдачу «одежных и харчевых припасов на счет графини». «Служащие и ремесленники, – считал граф, – должны удовлетворяться наличными деньгами, следующими по службе и заработку» …
Адольф Полье связывал большие надежды с добычей во владениях своей супруги золота и платины. По тем временам это была новая, перспективная отрасль, сулившая сказочные доходы. По приглашению графа на Крестовоздвиженские прииски пригласили работать талантливого выпускника Горной академии во Фрайберге, минеролога Августа Шмидта. В 1825 году в даче Бисерского завода открылись Крестовоздвиженские золотые промыслы.
Поездка Полье в Пермскую губернию совпала с началом экспедиции в Сибирь – по приглашению императора Николая I – географа Алексанра Гумбольдта. Естествоиспытатель считал, что есть большая вероятность найти на Урале алмазы. При отъезде из Санкт-Петербурга, на прощальном приеме у императрицы, Гумбольдт, как бы шутя, сказал:
«Я не появлюсь в следующий раз перед ее величеством без русских алмазов».
Адольф Полье, ехавший в имения супруги, встретился с экспедицией Гумбольдта в Нижнем Новгороде и сопровождал ее часть пути через Пермь до Кушвы. Наверняка, во время поездки новоиспеченные приятели горячо обсуждали перспективы открытия «уральских алмазоносных россыпей». Граф расстался с немецкими учеными и их русскими спутниками 1 июля 1829 года. А уже 5 июля объявил, что на приисках, принадлежащих его супруге, найдены несколько алмазов!
Если это было простое везение, то Адольф Антонович был просто баловнем судьбы! Один алмаз он послал в подарок Гумбольдту (тот впоследствии передал его берлинскому музею). Еще несколько камней, с отчетом об открытии, Полье передал министру финансов Егору Францевичу Канкрину. В ноябре «пермские» алмазы увидел Николай I.
Казалось, в Пермской губернии вот-вот начнется «алмазная лихорадка». Но… ничего не случилось. Более того, злые языки при дворе и в ученых кругах стали утверждать, что камни, хотя и настоящие, но найдены отнюдь не на Урале, а куплены Полье для создания ажиотажа и повышения стоимости заводов и приисков его супруги, озабоченной своими финансовыми делами.
Правда, вскоре выяснилось, что алмазы на Урале, действительно, есть – но находки были немногочисленны, и о промышленной добыче не могло быть и речи. «Уральские бриллианты» в больших количествах оставались мечтой – по крайней мере, на то время. А вокруг находки первого в России и на Урале алмаза в последующие годы было высказано столько противоречивых мнений и родилось столько легенд, что они достойны отдельного «детективного расследования» …
Канун роковых событий
Если бы Адольф Полье написал мемуары, он бы, наверное, многое смог прояснить в этой «алмазной» истории. Однако оставить потомкам воспоминания, ему было не суждено. Переменчивый климат Урала плохо повлиял на здоровье графа, в Санкт-Петербург он вернулся больным чахоткой и, прохворав несколько месяцев, скончался 10 марта 1830 года.
Адольф Антонович был похоронен в имении Шувалово, в Парголово под Петербургом, обустройству которого уделял при жизни столько внимания.
«Второго мужа графиня обожала до того, что даже с мертвым не захотела расстаться и похоронила его тут же, около своей усадьбы, в прорытом в горе и отделанном на готический манер гроте», – вспоминала писательница Мария Каменская. – В гроте, около двух стен, были положены две плиты из какого-то пестрого камня, что-то вроде яшмы. Под одной почивал прах графа Полье, другая же могила стояла пустая и была предназначена неутешной вдове его… Весь грот, снаружи и внутри, был уставлен тропическими растениями. Плиту над телом покойного мужа графиня всякий день убирала своими руками богатейшими цветами».
Вдову де Полье в ее петербургском доме и в усадьбе в Парголово не раз посещал Александр Пушкин – дело в том, что супруга поэта Наталья Гончарова приходилась Варваре Петровне дальней родственницей.
В 1833 году безутешная вдова решила отправиться в путешествие по Европе вместе с сыновьями и компаньонкой – младшей сестрой поэта и декабриста Вильгельма Кюхельбекера (друга Пушкина) Юлией. Управление своими пермскими имениями и заводами перед отъездом графиня доверила одному из лучших хозяйственников Урала того времени – бывшему начальнику гороблагодатских заводов обер-бергмейстеру Августу Мейеру.
Впереди Шувалову – де Полье ожидала еще одна, последняя, но столь же искренняя, любовь. А на родине – сгущались неприветливые тучи: близка была роковая дуэль Пушкина, ставшая ударом для русского общества, а в Пермской губернии, в уральских владениях графини, зрело тихое недовольство, обернувшийся невиданным доселе событием – мирным «крестьянским походом» на Пермь.
