За два месяца 2021 года картофель вырос в цене на 15%, а морковь – на 26%. Стоимость помидоров выросла на 32%, огурцов – на 36%, лука – на 12%. Это данные Пермьстата. Сезонный фактор? Нет. Рост цене “год к году” еще больше. Огурцы – 52%, помидоры – 28%, картофель – 12%. А в принципе продуктовая инфляция в России и Прикамье обгоняет обычную. Люди беднеют, цены растут.
В пятницу, 19 марта, председатель Центробанка Эльвира Набиуллина наконец признала, что реальность не совпадает с радужными отчетами чиновников. На середину марта 2021 года рост цен в стране достиг 5,8% и стал рекордным с 2016 года. Продовольственная инфляция за 12 месяцев ускорилась почти втрое и обновила 5-летний максимум (7,7%) после того, как цены на овощи, сахар, масло подскочили с двузначной скоростью. В очередном отчете Росстата февральский индекс продовольственных цен по сравнению с ценами годом раньше и вовсе составляет 8,4%
А что в Прикамье? Не лучше, чем в Среднем по России, а даже и хуже. Сводный рост цен на продовольствие в Пермском крае в декабре 2020 года по отношению к декабрю 2019 года составил 6,94%. Добавив к этому 2,28% ценового роста за два последних зимних месяца 2021 года, получаем больше 9% за 14 месяцев. И ведь это официальная статистика. То есть ровно та, что разнообразными методиками сглаживает пиковые цифры.
Понятно, что рост цен на овощи зимой – сезонный фактор. Но отделаться сезонностью пермским чиновникам сейчас невозможно. Смотрите, вот данные по отгрузке и реализации продукции сельского хозяйства из Пермского края. Чуть больше произвели и продали птицу (1,5%), молоко (3,7%) и яйца (5,3%). 86% яиц и 50% мяса птицы вывозится и продается за пределы края.
Но главное: злаковых продали на 20% меньше, чем в 2019 году. Свинины – на 22,5 %, то есть на пятую часть меньше, а картофеля на треть меньше (69,6% к 2019 года). К этому, безусловно, есть объективные причины, например, у картошки был неурожайный год. Но на 30% меньше! И вот еще цифры: “Снижение отмечено в производстве мяса (78,9% к январю-декабрю 2019 года); изделий колбасных (88,1%); рыбы переработанной и консервированной, ракообразных и моллюсков (88,5%); пресервов рыбных (89,0%); молока (95,2%); кондитерских изделий (96,0%), хлеба (97,7%); полуфабрикатов мясных (99,7%)”.
То есть, большая часть “пищевки” Прикамья в 2020 году снизила объемы производства. Что это значит для потребителя? В лучшем случае замещение по более высоким ценам, в худшем – дефицит. Худшего у нас, к счастью нет, а вот рост цен налицо.
Понятно, что на ценах сказываются и другие показатели. Есть общемировой рост цен на продовольствие. И, конечно, очередной обвал рубля ,случившийся в прошлом году. А это рост цен на корма и удобрения. Например, стоимость тонны комбикорма для курицы четыре года назад составляла 14,99 тыс. рублей, а в этом году – около 21 тыс. рублей. То есть рост составил больше 35%. Часть повышения – в снижении курса рубля. Понятно, что на это повлиять нельзя. но есть и другие факторы.
Вот например, один из крупнейших ритейлеров “Лента” (кстати оффшорная компания). Чистая прибыль по итогам трех кварталов 2020 г в сравнении с тем же периодом 2019 г. составила 9,3 млрд рублей, увеличившись за год в 4,2 раза (годовой баланс еще не утвержден). Однако себестоимость выросла всего на 5,2%. Прибыль от продаж выросла до 18,6 млрд рублей, ровно в два раза, а нераспределенная прибыль прошлых лет составила фантастические 50,7 млрд рублей.
На фоне массового локдауна крупный продуктовый ритейл получил такой выигрыш в 2020 году, что разговоры о рентабельности бизнеса в 3% воспринимаются довольно странно. По логике, чтобы добиться остановки цен на продукты, в Прикамье можно идти двумя путями: административно-финансовыми методами, но лучшее что мы от них получим – дефицит. Второй – стимулирование мелкого производства, мелкой торговли и снятие по этому поводу административных барьеров.
Но пока власти Прикамья только наблюдают за тем, как растут цены на продукты, а население становится беднее.
