На кадрах мужчина средних лет, он — один из двух свидетелей, которые выступали на суде во время разбирательства между активистами-зоозащитниками и директором Пермского муниципального приюта для бездомных животных Жанной Редлер. В итоге Мотовилихинский районный суд г. Перми отказал Жанне Редлер, директору МКУ «Служба по обращению с животными без владельцев», в иске против пермских активистов-зоозащитников.
Следует отметить, что скандалы вокруг негуманного отношения к животным в пермских казенных заведениях разгораются регулярно. Наш портал рассказывал читателям о проблемах приюта. И так же регулярно активисты призывают поменять систему работы учреждений и расширить полномочия волонтеров, которые действительно могут и хотят спасти собак и кошек, социализировать их и пристроить к новым хозяевам.
Герой этого интервью работал ловцом и водителем-ловцом муниципального приюта, который находится в Перми на улице Соликамской, с июля 2019-го до апреля 2021 года.
Рассказывает, что пришел туда еще при предыдущем директоре Игоре Сафонове. Прошел недельную стажировку, далее работал самостоятельно. Затем директором была назначена Жанна Редлер, ранее она много лет служила в системе ГУФСИН.
Как отмечают волонтеры, порядки в приюте стали во многом похожими на тюремные, только вместо преступников за решетками вольеров сидели собаки. Но вернемся к разговору с важным свидетелем беспредела в учреждении.
По словам мужчины, видео с отлова они делали, но не всегда. Иногда начальство велело увозить собак куда-то и записывать, как их якобы ловят на камеру.
Агрессивных животных практически всегда усыпляли, такие установки отловщики получали от директора и от ветеринаров. Если с гибелью опасных животных, которые всю жизнь провели в дикой стае и не смогут стать другом человека, можно все же смириться ради безопасности граждан, то убийство безобидных собак не только негуманно, но и не законно.
Вот что говорит очевидец:
«Станция Блочная — там забрали 6 щенков. Без видео. Потом я и водитель сделали запись, поменяли дату на телефоне, взяли беременную собаку, ее щенков засняли на видео. Потом ветеринар Маслова их усыпляла… Раньше мы шприцы заправляли сами, всех собак усыпляли при отлове. Но потом действие лекарства заканчивалось, и их привозили живыми в приют. Потом стала заправлять шприцы ветеринар. В итоге стреляем в собаку, она немного пройдет и падает насмерть. Добавление адилина (или дитилина, оба препарата приводят к остановке дыхания и работы сердца — ред.) дает смерть. Даже если немного добавлять, через 2-3 дня умрет. Мы их выносили потом».
Мужчина рассказывает, что, если они выезжали на так называемые сложные адреса (где зоозащитники могут вступиться за собак или где зафиксированы жалобы от жителей на нападения и покусы), то ветеринары заправляли отловщикам так называемые «смертельные» шприцы.
Были и другие виды запрещенной борьбы с бездомными животным:
«Редлер просила нас раскидывать фарш, смешанный с крысиным ядом. Давала деньги, мы покупали фарш, у охранников был яд.
Были люди, которые выполняли распоряжение, но не все. Я собак не травил, простой фарш бросал… На Ласьвинскую, например, ездил раскладывать у теплотрасс и в других местах возможного обитания.
Редлер вызывала к себе на всех, а тех, кто себя зарекомендовал (то есть — привозил отловленных собак, а не просто ездил на отлов безрезультатно – ред.) Мотивация? Помочь, чтобы агрессивных собак убрать с улиц. Или без премии оставить обещала. Говорила, мол, сами будете платить, если кого-то там укусят».
Как видно из разговора, обойти новый закон, требующий от граждан гуманного отношения к животным и запрещающий убивать их в приютах, можно.
А что электронный учет в приюте? Ведется. С ним все в порядке. Со слов мужчины, часто собак с отлова фотографировали в разных ракурсах и вносили в реестр по несколько раз. Когда нужно было сделать норму — квартальную, годовую.
Иногда люди сдавали взрослых собак и щенков, их тоже часто оформляли как отловленных. Но самое страшное — вскоре после «учета» убивали. Маленьких и стареньких, больных и вполне здоровых, агрессивных и готовых к социализации. В официальной карточке ставили практически всегда один и тот же диагноз: «сердечная недостаточность».
Бывало, что от такой «сердечной недостаточности» умирали хозяйские собаки, так называемые потеряшки. Когда владельцы добирались, наконец, по приюта, узнав, что там «задержан» их питомец, было уже поздно:
«В Левшино старенькую собаку забрали с улицы, на другой день хозяева приехали за ней. А ей за это время укол поставили – усыпили. Что сказали хозяевам? Что была сердечная недостаточность, так почти всегда говорили и в диагнозе писали. А потом — в яму, и никто не найдет».
Иногда, рассказывает мужчина, в приюте проходили так называемые капитальные зачистки, и практически через день вывозили до 500 килограммов трупов животных, по головам их даже не считали.
Полностью этот рассказ, а также кадры из жизни приюта с камер наблюдения (купленных на средства волонтеров и к которым у них сейчас нет доступа) можно посмотреть на приведенном в этой публикации видео. Мы, журналисты портала «Солевар», сначала хотели вырезать самые шокирующие моменты, но потом решили оставить все как есть, чтобы не было предположений, будто слова специально «склеены». Спасибо ему за мужество — рассказать такие вещи решиться очень непросто и даже опасно.
Смотрите и делайте выводы. Такие истории будут повторяться до тех пор, пока работа приютов не станет прозрачной. Только в этом случае приют перестанет быть живодерней. Станет местом, где к бездомным собакам и кошкам проявят сочувствие — по закону, по совести.
