Этот фельетон не является научной фантастикой или мистическим триллером, однако все действующие лица и возможные совпадения с реальными событиями – вымышлены.
Наверное, ни в одном городе бывшего СССР не было, и не будет такого общественно и культурно значимого явления, как Комсомольский проспект в Перми. Ласково прозванная Компросом, эта улица стала символом столицы Прикамья, любимым местом дружеского общения, семейных прогулок и любовных свиданий для многих поколений пермяков. Но сегодня неповторимый стиль и атмосфера Компроса оказались под угрозой полной аннигиляции. Затеянная городскими
властями реконструкция исторического центра, которая весьма стильно смотрелась в проекте, на практике зачастую выглядит, как бездумное разрушение единого, удобного и для автомобилистов, и для пешеходов, пространства. Глядя на суетящихся дорожников в оранжевых жилетах, искренне хочется понять: что делают эти люди, как они сами воспринимают и обсуждают между собой свои, порой не вполне логичные на «обывательский» взгляд действия? Может, это происходит примерно так?…
…Прораб Варсонофий Половцев с недоумением оглядел огромные штабеля тротуарной плитки, присланной поставщиком из далекой Сибири. “Хорошо, что не из Центральноафриканской империи, – подумалось прорабу. – А то в прошлый раз оттуда прислали кирпич из банановых опилок, который превратился в кисель после первого дождя… Не понимаю я наших закупщиков – впечатление такое, что на всю Россию один завод тротуарной плитки, да и тот далеко за Уральским хребтом”. На упаковках штабелей ясно виднелась наводящая на философские размышления маркировка – “Бетонная тротуарная плитка «Листопад «Хаски».
– Э-э-э, начальник, – спросил его подошедший рабочий, – ты не знаешь, почему такое название странное? Ведь хаски – это такая порода больших ездовых собак, сам зимой катался на упряжке, в парке за деньги!
– Не знаю, – мрачно сказал прораб, – «Листопад», это, кажется, название плитки с покрытием из гранитной крошки, которая, если ей выложить улицу, или площадь, по мысли дизайнеров, должна напоминать уютную осеннюю поляну в лесу. У меня, правда, другие ассоциации, – но не стану о личном. А «хаски» – это, наверное, потому, что у плитки цвет серый, как у этой пёсьей породы. Помнится, кто-то из руководителей мэрии говорил, что такая плиточка крайне приятна на ощупь. Вроде как шерсть собачья – тепло и глаз радует. Я пока ещё эту плитку не щупал голыми руками, тебе не советую, – давай верить руководству города на слово, чтобы политических недоразумений не вышло…
– А зачем, скажи, её так много прислали? Мы, что, тротуар в два слоя станем укладывать?
– Нет, конечно, с чего ты взял, ведь пермский тротуар – не богатырская кольчуга, чтобы одну надевать поверх другой для пущей прочности! Сам удивляюсь, но вот в плане работ у меня написано, что мы тротуар по Компросу должны сделать вдвое шире прежнего. Мне, конечно, не жалко – пусть люди ходят на здоровье, тем более что сейчас эпидемия, власти рекомендуют пешеходам соблюдать дистанцию в полтора метра. На старом тротуаре ведь это почти невозможно, – там тесно и толчея такая, как на узких улицах старой Болоньи, или Флоренции. А ведь сам знаешь, до чего нынче довела итальянцев узость улиц и мышления средневековых архитекторов! А у нас – вся забота исключительно о человеке, и его санитарном благополучии!
– Так-то оно так, шеф, – согласился рабочий, с достоинством раскуривая папиросу, – Но, с другой стороны, машинам как быть? Ведь проезжая часть Компроса – совсем не Проспект 9 июля в Буэнос-Айрес, с движением в семь полос по каждому направлению. У нас пробки сплошь и рядом, даже, несмотря на то, что мэр полностью устранил троллейбусы, как вид городского транспорта! Да и потом, когда вся эта катавасия с коронавирусом закончится, дистанцию пешеходам соблюдать уже будет не нужно! И снова тогда эти журналисты неугомонные понапишут, что, дескать, опять с подачи мэрии эти дорожники черт знает, что в центре города наворотили!
– Мы с тобой люди простые, в гарвардах и оксфордах не учились, не нам обсуждать замыслы городского начальства, – задумчиво произнес прораб. – Конечно, наверное, все в недрах муниципалитета делается неспроста, и есть какой-нибудь глубокий замысел, который, поначалу, всем не понятен, а потом раскроется во всей своей гениальности! Ведь вот даже, когда Екатерина Вторая пожелала учредить губернский город Пермь на месте мелкого Егошихинского завода, тоже, думаю, были скептики, которые государыне возражали. Наверное, вельможи говорили императрице: «Ну что это за место, где и народу-то нет, кроме нескольких десятков вольнодумцев, каторжников и пьяниц, что из этого выйти может»! А она отвечала: «Уж нет господа, давайте, заварим здесь кашу, а затем посмотрим, что из этого выйдет!» Вот и заварили в 18 веке, а мы, простые пермские строители, до сих пор расхлебываем… Ну да ладно! Если велено тротуар расширить – будем расширять! А когда карантин закончится, если закажут снова сузить – так не вопрос, сузим так, что и кошка между фасадами домов и бордюром не проберётся! Главное, без заказов мы не останемся!
Единственное, чего никак не мог понять пораб Варсонофий Половцев и его подчинённые – зачем им предписали сделать по всему проспекту огромного размера «карманы» для парковки, по примеру Москвы, хотя в краевой столице в этом не было никакого смысла. Особенно – учитывая то обстоятельство, что многие мелкие магазины, салоны, и кафе, детища малого бизнеса, доступ к которым якобы должны были сделать удобнее эти нелепые ниши автостоянок, уже давно дышали на ладан и были готовы закрыться, наверное, без всякого карантина…
Впрочем, на этом «сюрпризы» для пермских дорожных строителей не закончились. На другое утро после описанного разговора к участку прораба Половцева подъехала грузовая машина, нагруженная какими-то огромными тюками. Открыв один из них, рабочие замерли в изумлении: внутри оказалась свёрнутая в рулон сетка из цветных шнурков – канта, каким оторачивают по шву военные фуражки и брюки. Как выяснилось позднее, эта поставка оказалась следствием досадного недоразумения. Просто, в плане на проведение работ какой-то, не слишком грамотный деятель, повсюду, в пункте «демонтаж контактной сети» допустил грамматическую ошибку. Слово «контактная» во всех случаях было написано через «а» в первом слоге. Некоторые городские чиновники впали по этому случаю в недоразумение, и решили, что «кантактная» сеть, – это элемент декорации улиц, из развешанных на столбах разноцветных шнурков. А, поскольку по плану было велено её демонтировать – то пришлось сначала сделать закупку, и приказать окантовать уличные столбы, чтобы подрядчик имел возможность неукоснительно, согласно списку, исполнить все плановые работы…
Ночью Варсонофию Половцеву приснился кошмарный сон. Ему казалось, что он идёт по центральной аллее Компроса, выложенной, как и планировалось изначально, плитами из чистого чёрного гранита, блестящего, как стекло. За решётками аллеи он видел узкую, как бутылочное горло, проезжую часть, где стояли в заторе, отчаянно сигналя друг другу, десятки машин. А далее был заметен широкий, как Кама, и пустынный, как Каракумы, тротуар, мрачно отливавший листопадным цветом собачьей породы «Хаски». Взглянув в чёрный гранит себе под ноги, прораб, с ужасом увидел в отражении не себя, а Екатерину Вторую, с сердитым лицом и в шлафроке. Императрица грозно погрозила ему пальцем и сказала: «Что вы творите, дети мои, с учреждённым мной городом, неужели вы ни во что не ставите ни трудов моих, ни Татищева, и желаете всегда пребывать во всяческих, собственными руками сотворёнными, неудобствах»?
