Жители уездного города Многореченска были в массе своей покладисты и спокойны. Они искренне верили, что счастье не за лесами, и поэтому от жизни слишком многого не желали. Летом горожане собирали ягоды и варили из них варенье, зимой – пили чай с этим вареньем. Круглый год радовались тому, что город расположен на большой красивой реке, в которую впадают десятки маленьких речушек, прорывших за века в своем неутомимом беге глубокие лога, разделявшие весь этот сказочный мегаполис словно бы на отдельные островки или холмы наподобие Авентина, усеянные беспорядочно натыканными домами.
С жильем и логами в Многореченске были большие проблемы. Значительная часть жилых строений была построена при царе Горохе и обветшала. Новых домов для переселения горожан в уезде строили слишком мало. Поэтому с каждым годом на один расселенный дом прибавлялись два, а то и три вновь признанных аварийными. В логах, заросших за время глобального потепления почти тропической растительностью, нормальному человеку нельзя было ступить ни шагу. Там за отсутствием дорожек можно было кувырком скатиться с какой-нибудь кручи, повсюду возвышались огромные кучи мусора, кишевшие доисторических размеров грызунами, похожими на тираннозавров. Но самое жуткое: в диких зарослях обитали не менее дикие нежелальцы. Так называли людей, не желавших работать, учиться, совершенно оторвавшихся от общества, промышлявших собирательством и попрошайничеством среди оседлого населения. Нравом они были совершенно непредсказуемы. Поэтому приличные горожане избегали прогулок в долинах маленьких рек, заселенных нежелальскими племенами, и детям своим строго-настрого велели избегать этих неприветливых мест.
Так, наверное, и продолжалось бы до скончания века. Но тут в уезд внезапно приехал новый начальник – маркиз Капризкин. Вскоре выяснилось, что никаким маркизом он не был, а просил именовать себя так для важности, ну а Капризкиным его прозвали за вечное хныканье – главе уезда казалось, что его таланты и труды на благо общества слишком мало ценятся современниками. Прибыв в Многореченск, он тут же развил бурную деятельность: обещал достроить пожарную каланчу, приют для тигров, помещение выставки для художников эпохи упадка современного искусства и прочие долгострои, покрывшиеся мхом при его предшественниках.
Впрочем, доделывать чужие грандиозные проекты Капризкину показалось слишком малозначительным. На большом совещании в уездной управе он потребовал представить такой проект, который бы надежно связался в веках с его именем.
– У нас лога, по дну который речки текут – помойка ужасная! – сказал главный ботаник уездного города Андрей Корнеплодов. – Но места эти, хотя и вполне себе отвратительные, прекрасны именно своей дикостью. Если там сделать дорожки и почистить помойки, это станет излюбленным местом прогулок и отдыха горожан!
Купцы-подрядчики, приглашенные на совещание, с восторгом восприняли идею:
– На это денег понадобиться – жуть, как много, и это страсть как хорошо! – сказали они с золотым блеском в глазах. – А главное, финансирование из уездной общественной кассы нужно будет продлевать каждый год, ведь люди у нас невоспитанные, плитку на дорожках поломают и мусора опять нанесут. Однако чего не сделаешь для удобного и приятственного отдыха земляков – не иссякло бы бюджетное финансирование!
Капризкин живо заинтересовался предложением ботаника. Он долго разглядывал карту города, следуя взглядом указке Корнеплодова, который очертил границы дикой зоны, занятой племенами нежелальцев, стаями динозавров и сельвой. Она окружала весь город и по форме напоминала правильный четырехугольник. Главе уезда вдруг ударила в голову креативная мысль:
– «Изумрудный квадрат»! Так мы назовем этот проект, потому что очищенные от мусора городские леса и процеженные сквозь фильтры речки будут радовать горожан неподражаемым изумрудным цветом! Финансирование, господа купцы, мы найдем. А вы, товарищ уездный бухгалтер, помолчите, пожалуйста: не надо мне говорить о дефиците местной казны. Ведь бюджет тем и хорош, что его всегда есть, куда увеличить. В церкви тоже не было места, а приехал губернатор – нашлось. Вот и для нашего проекта, которому мы дадим статус излюбленного, финансирование всегда найдется!
Тут к Капризкину с неловким видом подошел капитан-исправник Сидор Тугодумцев и прошептал на ухо, но так громко, что все услышали:
– С дикарями этими, нежелальцами, что делать будем? Ведь у нас нет маневренного фонда для их расселения. А если бы и был – они бы все равно не захотели ехать на плохо устроенные квартиры, им богемная жизнь дороже!
– Этот вопрос уезд возьмет на себя! Подстрижем, помоем этих ваших нежелальцев и примем их на службу в качестве дворников, сторожей и садовников по уездной программе «Предайся делам – займи себя сам».
В это время за окном раздался первобытный хохот, и показались чумазые физиономии двух обитателей городских джунглей, которые, видно, явились сюда с целью проверить – нельзя ли стащить пару авторучек с золотыми перьями из зала высокого совещания. Тема обсуждения, финал которого они случайно услышали, заинтересовала этих незваных друзей природы, и они тоже решили высказаться:
– Не желаем! Не желаем! Не желаем!
Выкрикнув это, нежелальцы быстро убежали в сторону тьмы, идущей со стороны бескрайнего Мрачняевского леса.
Однако нежелальское мнение уездным собранием к сведению принято не было.
Вскоре по проекту «Изумрудный квадрат» вовсю закипела работа. Долины рек очистили, деревья подстригли и украсили разноцветными лентами и гирляндами, выложили дорожки плиткой, напоминающей византийскую мозаику эпохи императора Юстиниана. В скверах построили многочисленные портики и беседки в стиле дворцов Альгамбры – такие огромные, что в них можно было жить. Чайные домики в китайском стиле украсили репродукциями картин Бориса Кустодиева, на которых румяные барыни пили чай с баранками. Венцом всему были несколько искусственных гейзеров, чаши которых покоились на спинах мраморных львов – это были точные копии знаменитого фонтана в покоях эмира Гранады…
Подрядчики придумывали все новые украшения и требовали все больше денег. Ради «Изумрудного квадрата» в Многореченске прекратили давать деньги на ремонт старых жилых домов и расселение аварийных, в которых уже нельзя было жить.
– Зачем теперь горожанам комфортное и безопасное жилье? – удивлялся маркиз Капризкин на одной из своих пресс-конференций. – Пусть живут в беседках райского сада, который я для них создал! Мы всех устроим смотрителями парков и уборщиками мусора – слава богу, безработицы у нас нет!
На резонное замечание, что зимой в беседках не протянешь, Капризкин обиделся и заявил, что «красота согревает всегда – даже в сорокоградусные морозы, а человеку, который ценит искусство, и не рыдает от восторга при виде нарядных купчих Кустодиева, я даже и руки не подам!».
Однако многореченцы почему-то не вдохновились перспективой переселиться в роскошные парки и леса «Изумрудного квадрата»: многие из них просто бросили свои старые избушки и хрущевки и уехали в другие уезды, главы которых космических планов не строили, зато ветхое жилье исправно расселяли…
А вот дикие нежелальцы очень обрадовались новым беседкам, портикам, фонтанам и красивым дорожками. Конечно, служить в дворники или охранники они не пошли. Зато все отделанные мрамором беседки заселили, приспособились разводить в них костры, дорогие гирлянды с деревьев стали использовать вместо светильников, чаши фонтанов использовали как унитазы. Конечно, туристы и любители пеших прогулок по-прежнему избегали зеленых речных долин – чистота здесь не приживалось, а опасностей меньше не стало. Но вот что удивительно: улучшение быта привело к резкому увеличению численности нежелальских племен. В скором времени они начали расселяться за пределы изумрудных логов, и опустевшие частные дома и пятиэтаэжки, принеся свои первобытные нравы во все районы города и даже его, некогда уютный и ухоженный, центр, превратив его в одну огромную мусорку.
Город начал медленно умирать. Поняв, что ему каюк, подрядчики вдруг куда-то исчезли, словно их и не было в Многореченске. Ну а Капризкин сделал кислую мину и сказал пока еще остававшимся в городе обывателям:
– Не цените вы меня и моей заботы! Поэтому подаю в отставку и уезжаю – живите сами без меня, как знаете!
Из карманов его при этом торчали толстые пачки бумажек. Злопыхатели говорили, что, вероятно, это деньги, и надо бы проверить – не нажиты ли они неправедно с «Изумрудного квадрата»? Но разве можно верить злым языкам? Поэтому добрые жители Многореченска даже заплакали, узнав, что маркиз Капризкин их покидает, и поставили ему возле одного из львиных фонтанов памятник в полный рост с надписью:
«Я монумент себе воздвиг нерукотворный – На месте города – зеленый лес просторный! Дома нам не нужны, рассадники болезней: На воздухе жить лучше и полезней!»
Говорят, что после этого Капризкин служил главой еще в нескольких уездных городах, и все они после его недолгого управления приходили в упадок, превращались в одну сплошную помойку и зарастали лесом.
Скажите, а в вашем городе Капризкина часом не видели?
