Кто такие школьный психолог и социальный педагог? Нужны ли они сегодня детям и родителям? И популярны ли, в принципе, данные профессии? В наше время, когда интернет становится всё авторитетней для подрастающего поколения, когда группы в социальных сетях могут «подбить» ребёнка на совершение ужасных поступков или преступлений, когда родители не в состоянии проконтролировать, а современные бабушки и дедушки в силу изменений законодательства не могут уделять необходимого времени внукам, именно школа, как кажется, становится местом, где должны давать не только знания, но и базовый жизненный опыт. Кто-то скажет, что так было всегда. И всё-таки семейного контроля раньше было больше.
Ставки не сделаны
Сегодня в большинстве школ Перми ставка социального педагога и психолога не предусмотрена. Образовательные учреждения вынуждены из общего фонда учительской зарплаты, за счёт компенсационной выплаты распределять эти обязанности между сотрудниками. Банальное расширение объёма работы преподавателя, попросту совмещение. Хотя сами работники сферы образования называют эту процедуру – «навязыванием».
Фонд заработной платы у каждой школы индивидуален. Он зависит от количества детей. Психологи, логопеды, соцпедагоги отнесены в отдельный 30% фонд к директорам и завучам. И опять, если учеников в школе много, то и 30% фонд больше и есть возможность ввести эти ставки официально, то есть в штатное расписание. Там, где детей немного, условно, меньше тысячи человек, сделать это крайне тяжело. Во многих школах, к примеру, в весьма популярной Гимназии №11 (обучается порядка 700 человек), заработная плата складывается из базовой части, стимулирующей и компенсационной. И внутреннее совмещение учителей, увеличение объёмов оплачивается за счёт компенсационных выплат.
«На детях, а значит на будущем, экономить нельзя. Это касается и со ставками психологов и социальных педагогов. Они нужны. В том числе и в школах, где нет коррекционных классов. Ведь получается, что, когда мы берём средства из общего фонда, мы кому-то недоплачиваем, при этом ещё и дополнительно нагружаем учителей. Причём, напомню, что по новым стандартам, эти ставки быть должны. И социального педагога, и психолога, и логопеда», – говорит директор Дягилевской гимназии Раиса Зобачева.
Один важный момент. Действительно, по новым федеральным стандартам ставка психолога, соцпедагога, логопеда должна в школе быть. Однако необходимо учитывать и количество учеников в школе, и «стоимость» одного ребёнка. Но по словам учителей этого у нас никто не учитывает, а для разных регионов «стоимость» разная. Зато стандарты единые и одинаково реализуются по всей стране. То есть в регионах, где «стоимость» ученика больше, спокойно можно ввести эти ставки в штатное расписание, где она меньше, соответственно возникают проблемы.
«Есть, например, школы бакалавриата, где ребёнок стоит в три раза дороже, чем у нас. В каждом субъекте РФ законы разные. И носят локальный, местный характер. Конечно, всё зависит от регионального Минобра. Это зависит от программы, от типа школы. В Гимназии – это одно, в лицее – другое, в простой общеобразовательной школы – третье. Ввели в школе импортный бакалавриат – цена ребёнка возрастает в два, три раза. И это решается на местном уровне», – объясняет Раиса Зобачева.
Говорят, а нам не верят!
Абсолютно всё, с кем удалось пообщаться, говорят о необходимости наличия хотя бы двух специалистов: для начальной школы и старших классов. «7 лет — это кризисный возраст, когда психолог обязан помочь детям в адаптации к школьным реалиям, новому коллективу, – рассказывает медицинский, семейный, детский психолог Ольга Зимина – Очень много запросов от родителей в начальных классах на проведение, например, верёвочных курсов. Они говорят о том, что, даже когда психолог в штате есть, он зачастую не справляется. Максимум может провести диагностику».
Ещё один действительно важный момент, который отмечает Ольга Зимина, это то, что сегодня родители «выходят в город для того, чтобы найти своему ребёнку хорошего психолога. За приличные деньги. Это касается периода, к примеру, подготовки к ЕГЭ». По словам специалистов, которые, чего уж там, не против дополнительного заработка, когда родителям объясняешь, что в той или иной ситуации лучше будет, чтобы с ребёнком позанимался школьный психолог (если он есть), который их чадо знает лучше, ответ обычно одинаковый: «Да не знает он/она его».
Запросы современных родителей есть, как ни странно, и на кабинеты психологической помощи и разгрузки. И такие комнаты в школах оборудованы, но в основном это учреждения, где есть коррекционные классы и учатся дети с ОВЗ. По словам педагогов, работающих в таких образовательных учреждениях (напомним, что нас попросили не уточнять), действительно соцпедагог и пара психологов – это обязательно. И также здесь создаётся служба примирения.
«У узких специалистов есть свои концепционные пункты, есть своё время. Об этом есть информация на сайте школы. Об этом знают родители, и нам нужна их помощь. Но очень часто взрослые не идут на контакт. Когда их приглашаешь, мысли только о том, что ребёнка начнут ругать. Доходит даже до агрессии. Есть, безусловно, обратные примеры. Мы можем и хотим помогать в том числе родителям, которые, в любом случае, куда большие авторитеты для ребёнка. Но, к сожалению, донести это до взрослого человека не всегда получается», – рассказывают специалисты.
Большой брат и завал на работе
Нередко можно услышать от родителей, что психолог его ребёнку не нужен, а ещё чаще сегодня делается упор на наличие в школе камер видеонаблюдения. Мол, если что, то нам все покажут, и мы с ребёнком поговорим, а вы не лезьте. Да, камеры – хорошо. Но учителя и специалисты говорят о предупреждениях и профилактике.
«Солевару» рассказали в одной школе, как мальчик на протяжении определённого времени приходил домой из школы в синяках. Утверждал, что это рук его одноклассников. Разгневанные родители не выдержали, написали в департамент жалобу и, собственно, пришли на разбор полётов в школу. Когда посмотрели камеры, выяснилось, что мальчик – тот ещё провокатор и получал от одноклассников за дело, в ответ. Спасибо камерам. Но само такое поведение маленького провокатора родители объяснить не смогли. Можно ли было разобраться с помощью психолога и предотвратить подобное – допускаем.
Не стоит забывать, что камеры – это инструмент для записи происходящего, а не для предотвращения. Если ребёнок замкнут, он не расскажет о том, что происходит под камерами, а 1 социальный работник на школу просто физически не имеет возможности просматривать записи всех камер за день.
«Про камеры они забывают уже у раздевалок. Никто от них не скрывает, что они есть. Но, особенно начальная школа, когда звенит звонок, несётся по коридорам, не замечая никого. Какие там камеры», – рассказывают учителя.
И, ДА, говорят преподаватели, дети сами идут иногда к психологу. Классные руководители 7-8 классов, с кем довелось пообщаться, вспоминали истории с девочками, которые прогуливали уроки, а потом выяснялось, что они были у школьного психолога. И такое не редкость.
Ну, и наконец. Отчётность, кипа бумаг, короче, бюрократия. Что это для одного психолога или социального педагога в школе, где учится, пусть, даже 500 детей. Это финиш. Кстати, касается это не только сферы образования. Можно ли с этим бороться. Скорее, необходимо. Причём, бумажки эти нужны совсем не им. Их результат носится по школьным коридорам, сдаёт ЕГЭ, иногда разделяет с ними неразделённую любовь, не бросается с крыш, становится нормальным членом общества.
