В январе 1767 года в Лейпциг прибыла группа молодых русских дворян, отправленных учиться в местном университете императрицей Екатериной II. Среди них был начинающий литератор, впоследствии названный государыней «бунтовщиком хуже Пугачева», Александр Радищев.
Знакомство в Лейпциге
В качестве «дядьки» к студентам приставили прибалтийского немца, майора Егора Бокума (его прозвали «гофмейстером»), который, по словам историка XIX века, «был человек грубый, необразованный, несправедливый и жестокий, дозволявший себе применять к русским студентам телесные наказания, иногда очень сильные». К тому же он отличался крайним хвастовством, что нередко представляло его в комическом виде.
«Случилося во время нашего пребывания в Лейпциге проезжать чрез оный Генерал Порутчику и бывшему потом Сенатором Н. Е. М. с супругою своею, – вспоминал Радищев. – Сотовариществовал ему в путешествии шурин его Гвардии Офицер, человек молодой любящий шутку безвредную, и охотно смеялся нащет глупцов. Совершенно такового нашел он в нашем Гофмейстере. Он пользуясь пристрастием его к хвастовству вывел его по пословице на свежую воду. До того времени не ведали мы, что Гофмейстер наш за похвалу себе вменял прослыть богатырем, и если ему не было случая на подвиги с Бовою равныя, то были удальства другого рода, достойныя помещения в Дон Кишотовых странствованиях.
Упомянутый Гвардии Офицер, подстрекая самолюбие Бокума, довел его до того, что он для доказательства своих телесных сил выпивал по его приказаниям одним разом по нескольку бутылок воды или пива, давал себя толкать многим лакеям вдруг, упираяся против их усилия совлещи его с места. Но сего не довольно было. Он его заставил ворочать всякия тяжести, подымать стулья, столы, платя ему за то, не умеряя и не скрывая своего смеха: «Ну, Бокум!»
Загадочный «Н.Е.М.» – это генерал-инженер, автор одного из лучшего в свое время учебника «Начальное основание математики» Николай Ерофеевич Муравьев. Его спутниками в Лейпциге были жена Анна и, столь крепко посмеявшийся над «гофмейстером» Бокумом, ее брат – капитан-поручик Алексей Андреевич Волков. Спустя почти двадцать лет Екатерина назначит Волкова Пермским и Тобольским генерал-губернатором (1788). В Перми в ноябре 1790 года он вновь встретит Радищева – теперь уже знаменитого, но и опального писателя, едущего в сибирскую ссылку. В письме к графу Александру Воронцову автор «Путешествия из Петербурга в Москву» скупо сообщает из Пермской губернии: «Письмо вашего сиятельства через его превосходительство Алексея Андреевича и сделанные по приказанию вашему для меня вещи и остальные деньги от Ивана Ивановича Панаева я получил». Конечно, Волков и Радищев не были друзьями – но то, что преданный слуга императрицы не отвернулся от человека, которого царица сочла своим врагом, говорит о широте его души и благородстве.
Не вольнодумец, но просветитель и практик…
Кстати, позиция Волкова нередко удивляла историков еще в советские времена. Его даже подозревали в сочувствии к «вольнодумству» и масонству. Впрочем, эта версия не находит никаких подтверждений. Зато упомянутый в «пермском» письме Радищева губернский прокурор Иван Панаев не только был известным масоном, но и открыл в 1783 году в Перми ложу «Золотого ключа», а вскоре был избран «мастером стула» в ложе «Восходящего Солнца» в Казани. О связях с масонами Радищева тоже хорошо известно (по крайней мере, он до 1775 года лично посещал собрания одной из масонских лож). Именно Радищев перевел для издательства видного просветителя и масона Николая Новикова книгу «Размышления о греческой истории» Габриэля Бонно де Мабли – одного из самых радикальных представителей французской философии эпохи просвещения.
Согласно одной из версий, выдвинутой уральским краеведом Юрием Курочкиным, именно оборудование типографии Новикова было по поручению генерал-губернатора Волкова куплено и доставлено в Пермь – после того, как сам издатель, подобно Радищеву, впал в немилость у императрицы и был отправлен в 1792 году в Шлиссельбургскую крепость. По мнению Юрия Курочкина, типография опального просветителя переехала в Пермь благодаря «тесной связи Новикова с местной интеллигенцией – прежде всего, с членами масонской ложи «Золотой ключ».
Как бы то ни было, но генерал-губернатор Волков, сам, не будучи ни масоном, ни либералом, подошел к вопросу о покупке типографии сугубо технически: губерния остро нуждалась в собственном книгоиздании. Для приобретения типографского оборудования в Москву был отправлен заседатель земского суда Петр Филипов. Притом его снабдили явно недостаточной суммой из наместнической казны – выдали чуть более 280 рублей. Однако вернувшись в Пермь, чиновник доложил Алексею Волкову, что покупка успешно сделана. Недостающие для заключения сделки 925 рублей доплатил некто «его превосходительство Аполлон Андреевич». Вполне возможно, что этот человек, оказавший «благотворительную помощь» Перми – Аполлон Волков, родной брат генерал-губернатора, более десятка лет прослуживший в Военной коллегии и впоследствии при Павле I ставший действительным тайным советником и сенатором. Выйдя в отставку в начале XIX века, он жил в Москве и в 1802 году, будучи одним из директоров Московского благородного собрания, добился разрешения дворянам посещать собрание во фраках (а не обязательно в мундирах, как было прежде).
Петербург не велит? Напечатаем сами!
Для новоприобретенной пермской типографии Алексей Волков отдал помещение не где-нибудь, а в своем генерал-губернаторском доме. Первоначально в ней печатались указы, распоряжения и прочие канцелярские документы. Губернские власти просили кабинет-секретаря графа Петра Завадовского дать разрешение на перепечатку «столичных» учебников для народных училищ – но, видимо, так его и не получили. Впрочем, Волков не смутился и немедля наладил собственное книгопечатание. В том же 1792 году при наместническом правлении издали книгу штабс-лекаря Михаила Гамалеи «О сибирской язве и ея народном лечении, с прибавлением о скотском падеже, и об осторожностях, бываемых во время падежа».
В 1796 году в пермской типографии была издана еще одна книга, сочинение Петра Филипова (того самого чиновника, который, по поручению Алексея Волкова покупал в Москве печатное оборудование) «Подробное описание типографских должностей» – это первый в России учебник по типографскому делу.
Стоит сказать, что и сам генерал-губернатор не был чужд научного и литературного творчества. Замечательный литературовед, доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы Пермского университета в 1924 – 1930 годах Василий Гиппиус отмечает в одной из своих работ:
«Из писателей XVIII века, связанных с Пермью, можно предположительно назвать Алексея Андреевича Волкова (не смешивать с драматургом Александром Андреевичем Волковым, умершим в 1788 году – может быть, его братом). Надо думать, что литератор Алексей Волков и пермский наместник, умерший в 1796 году – одно лицо. На это указывают темы статей, помещенных Волковым в «Трудах вольного экономического общества» в 1793 году: «О сибирских железо-делаемых заводах», и «Краткое описание казенных пермских горных заводов». Ему же, согласно разысканиям Неустроева, принадлежат два стихотворения, напечатанных в «Новых ежемесячных сочинениях» в 1794 году – «Завещание сыну от умирающего отца» и «Дух гражданина и верного подданного, в стихотворстве никогда не упражнявшегося».
Если бы Алексей Андреевич продолжил «упражняться в стихотворстве», возможно, он бы стал известным русским поэтом рубежа двух веков и эпох отечественной истории. Но судьба отпустила ему слишком мало времени: 21 августа 1796 года, на тюменском мосту, следуя из Тобольска в Пермь, Волков скончался от апоплексического удара.
Вступивший вскоре на престол император Павел I Петрович, упразднил должность Пермского и Тобольского генерал – губернатора: оба наместничества стали «полноправными» губерниями.
